► Показать
Став старше, я привык получать все, что хотел. Однажды я поехал в Дели на летние каникулы, где научился ездить на велосипеде. Когда я вернулся, попросил маму купить мне велосипед. Она отказалась. "На дорогах опасно", - объяснила она. Я стал реветь, как будто наступил конец света. Чтобы успокоить меня, она поговорила с моим отцом. Мой отец был в ярости, что моя мать может даже допустить такую мысль. «Велосипед для ребенка в таком городе, как Бомбей!», - гремел он. Вопрос должен был быть закрыт, но я упрямо настаивал. Посердившись, мои родители смягчились. Но на двух условиях. Одно из них – чтобы я катался на велике только в саду, а не на улицах. Второе – чтобы я не катался после наступления темноты. На первых порах я держал свои обещания, но постепенно, через пару месяцев, я стал более предприимчивым. Однажды, я так увлекся, что решился на длинную поездку в окрестности, где жил мой друг. Поскольку я не вернулся до темноты, мои родители переволновались и послали слуг искать меня. Когда я вернулся домой, было уже после 20.00, я никогда не забуду тот вечер. Сердитый отец стоял у окна. Мать сидела в углу и плакала.
Как только она увидела меня, она не выдержала и побежала, чтобы обнять меня. Но отец не дал ей. Сначала он ударил мою мать, а затем побил меня. До этого мой отец никогда не бил меня. Никогда не повышал голос, но сегодня он поднял руку.
Я никогда не забуду, как меня тогда побили. Я чувствовал себя испуганным, усталым, голодным и обмочился от напряжения. Моя мать мгновенно стала на мою защиту. «Разве вы не видите, мальчик испугался?» Она сказала отцу: «Он исправится». Но отец в гневе кричал, чтобы она не вмешивалась.
Мать происходила из богатой семьи и не привыкла к трудностям. Воспитанная в комфорте и роскоши, она никогда не понимала, что значит бороться. Но ни разу во время борьбы отца, она не пожаловалась и не потеряла надежду. Напротив, мать с радостью поддерживала его, поднимая его дух, когда было совсем плохо. Поскольку отец не мог возвращаться домой до ужина, то ей приходилось пропускать и завтрак, и обед. И есть только один раз в день. И то поздно ночью. Ее жертва была естественна. Она даже не сознавала этого. Зато ее молитвы были сознательны. «Если вы не забываете Бога, он не забудет вас». Ее молитвы не остались без ответа. После нескольких лет борьбы и труда к моему отцу пришло процветание. И триумф глубоко лелеяли, потому что они оба очень тяжело работали для этого. Начав как простой служащий, и став крупным железнодорожный подрядчиком, мой отец был готов теперь открыть собственный бизнес. Одну за другой, он вывел свои Компании за пределы Бомбея. Первую в Мадрас, затем в Дели и, наконец, в Калькутту.
«Говоря «заслужить», дядя говорил о той борьбе отца. Он вложил свою кровь и ум во все, чем он располагает сегодня. Во все, чем мы пользуемся сегодня. Он правил большой империей, построенной на основе упорного труда. Как его семья, мы можем наслаждаться роскошью, но у нас нет прав на его славу. Его успех, его положение – его собственная заслуга, и его величие в том, что он не позволяет нам ощутить это».
Простота и ясность, с которой мать все объяснила, произвели глубокое впечатление на мою психику. После этого инцидента я никогда больше не сидел на чьем-либо стуле. Даже на том, что мне уступают, - как я могу быть уверен, что я заслужил?
Я появился у моих родителей через восемнадцать лет после заключения брака. После трех дочерей они мечтали о сыне, и моя мать, как мне сказали, совершила для этой цели особое жертвоприношение. Неудивительно поэтому, что я был чрезвычайно избалованным ребенком. В те дни они верили, что чем позже проведут церемонию мундан (обрезание первых волос ребенка под чтение ведийских мантр; иногда голова ребёнка обривается, а его волосы приносятся в символический дар священной реке, затем семья ребенка проводит священную яджну), тем лучше для здоровья ребенка.
Итак, моя мать, которая была крайне суеверна, чтобы отвратить дурной глаз, совершила мундан, когда мне исполнилось 2 года. В соответствии с обычаем, ребенка, которому еще не провели мундан, нельзя одевать в сшитые одежды. В результате, я был вечно облачен в шелковые ткани, к большому неудовольствию моей матери. Она чувствовала себя очень неуютно, что ее единственный сын был одет не полностью. "Подождите, пока его мундан будет совершен", - говаривала она, - «и я покажу миру, какой гардероб я подберу для моего сына».
Когда пришло время, она лично сидела и шила мне одежду - маленькие вышитые банди (наподобие жилета или курточки без рукавов с вышивкой) и курта, шитые золотой нитью.
Мое увлечение нарядами началось рано. Уже с младенчества все обычное для меня не годилось. Да и как могло быть иначе, учитывая, что я рос и воспитывался в королевских условиях? Мои родители всегда давали мне ощутить, что я очень важная птица.
Работу своей жены я никогда не считал проблемой. Но когда я женился на Димпл, я хотел, чтобы моих детей воспитывала мать, а не слуги. И я понятия не имел о таланте Димпл: «Бобби» к тому времени еще не вышел в прокат. Недавно, когда я сказал одной из моих дочерей Твинкл, что, если она желает работать в кино, я могу стать её продюсером, она сказала: «Ты позволяешь мне сниматься, но маме ты отказал». Я ответил: «Потому, что я - твой отец, а не муж». Кроме того, если бы я знал в тот момент, что «Бобби» раскрыл её талант, я бы не стал её останавливать. Зарывать в землю талант жестоко. К тому времени, когда я посмотрел «Бобби», уже родилась наша первая дочь. Но позже, когда я жил с Тиной в течение семи лет, я сделал фильм для нее. Мы играли вместе в очень многих картинах. Она даже не была в этом заинтересована, но я сказал: «Работай, выбирайся из этой оболочки». Я не хотел повторить ту же ошибку.
